Защита читинской журналистки Ники Новак не сумела добиться в апелляционной инстанции изменения приговора своей подзащитной. В ноябре прошлого года ей присудили четыре года заключения за то, что она выполняла работу журналиста – по статье о "конфиденциальном сотрудничестве с иностранной организацией". Адвокаты планируют подать на приговор кассацию в Верховный суд РФ. Сегодня, во Всемирный день свободы печати, американский National Press Club – профессиональный и общественный клуб журналистов – подал петицию в Рабочую группу ООН по произвольным задержаниям с призывом рассмотреть обстоятельства лишения свободы Ники Новак.
Текст: проект "Окно"
Вмененную Новак статью 275.1 УК РФ правозащитники называют не иначе, как репрессивной, и отмечают, что она изначально написана с грубыми правовыми изъянами. Приговор 32-летней Нике Новак – первый, вынесенный в России журналисту по этой статье.
"Последнее слово"
Ника Новак планировала произнести последнее слово еще во время заседания суда первой инстанции. В итоге адвокаты, по словам матери Ники, ее отговорили, но журналистка зачитала его на закрытом заседании апелляции.
"Теперь считаю, что и на суде первой инстанции не нужно было молчать. Но, вспоминая реакцию судей из суда апелляционной, думаю, конец моей речи их не очень порадовал. А лицемеру вряд ли понравится, что его называют лицемером, – пишет Ника в одном из последних писем из Новосибирского СИЗО. – Делюсь:
– Ваша честь, в своем последнем слове я не могу не затронуть тему журналистики, тему своей профессиональной деятельности.
Конечно, я могу сейчас много рассказывать о своей социальной работе, об участии в благотворительности, но информацию об этом и так можно увидеть в материалах уголовного дела.
Да, я – журналист. Журналист с огромным стажем работы в забайкальских и федеральных СМИ. Я трудилась корреспондентом на интернет-порталах, была тележурналистом, а также выпускающим и главным редактором..."
Ника Новак, помимо работы внештатным корреспондентом Сибирь.Реалии, писала для читинских изданий ChitaMedia, ZabTV и Zab.ru, а также руководила творческим коллективом "Одаренные". После ее ареста министр культуры Забайкалья попыталась запретить "Одаренных" за то, что они "придерживаются прозападных взглядов, выступают против специальной военной операции на Украине, придерживаются идей ЛГБТ-движения и феминизма".
"...В связи с этим я хорошо знаю российские законы, среди которых немаловажным является закон о СМИ и самый главный догмат нашего государства – Конституция РФ, – продолжает Новак в последнем слове. – Статья 275.1 УК РФ утверждает, что люди, сотрудничающие с иностранными организациями на конфиденциальной основе, должны быть приговорены к реальному сроку лишения свободы. Однако в случае использования данного положения к представителю СМИ, нарушается целый пласт иных российских законов.
Средство массовой информации – не просто организация. СМИ, как я уже говорила, защищены отдельными законами, а также обладают определенным статусом и правами, присущими лишь сотрудникам масс-медиа.
До ареста я являлась внештатным корреспондентом международного СМИ Сибирь.Реалии, признанного в РФ иностранным агентом. Спешу отметить, что данное СМИ по сей день не наделено статусом иным. Это важный момент: по закону, сотрудничество со СМИ-иноагентами не возбраняется. Более того, из закона о СМИ следует, что распространение продукции иноагентов с соответствующими плашками является законодательно разрешенным действием. В таком случае, о какой опасности может идти речь?
Действовала ли я конфиденциально? Нет. На суде первой инстанции я поясняла, что лишь дважды скрыла свою принадлежность к данному СМИ, во время проведения журналистского расследования. Данный способ получения информации журналистами не возбраняется законом, более того, к нему прибегают и сотрудники федеральных СМИ, в том числе и Роксана Р., которая помогла мне устроиться в Сибирь.Реалии, вместе с тем выступившая свидетелем обвинения. К слову, свидетели обвинения, как и свидетели защиты, в ходе судебных заседаний подтвердили, что моя работа не велась конфиденциально.
Допустимо ли в демократическом государстве, где свобода слова защищена Конституцией; пресса обладает особым статусом, а ее права защищены отдельным законодательным актом, судить журналиста по ст. 275.1 УК РФ за сотрудничество со СМИ, международным, но СМИ?
Обратите внимание, даже в материалах дела Сибирь.Реалии прописаны как СМИ, а я указана внештатным корреспондентом. Считаю недопустимым привлечение журналиста к уголовной ответственности, так как это является давлением на СМИ, на свободу слова, а также нарушением принципов закона о СМИ", – цитирует последнее слово дочери ее мать Эннафа и добавляет, что знакома со всеми материалами Ники, опубликованными на сайте Сибирь.Реалии. Ни один из них, по ее мнению, не соответствует формулировке обвинения.
– Ни один материал не подпадает под эту "информацию деструктивного характера, которая негативно влияет на общественность"! Мало того, я как мать, живущая рядом, слышала, как дочери звонили, люди сами обращались к журналистам, пытались привлечь внимание к своим проблемам. Сами просили написать о том, как чиновники им не предоставляют обещанное жилье – сиротам или военным, как село из региона, в котором есть месторождения газа, живет в XXI веке без тепла, поскольку устарели котельные или уголь не завезли (в крае, где, к слову, есть угледобыча). Ника моталась по пожарищам и домам, где люди без жилья остались после "хлопка". Записывала их дословно, а ее сажают за это за решетку?! За правду? – возмущается Энафа.
Она замечает, что на те же темы, даже жестче, писали забайкальские СМИ, но для преследования выбрали именно Нику.
"Ежемесячно в РФ пополняется новыми именами реестр иноагентов. Немалый процент данного реестра составляют имена журналистов, сотрудничающих с иностранными СМИ и СМИ-иноагентами, то есть за то, чем занималась я, другие журналисты получают статус иноагента, сохраняя право, при соблюдении некоторых правил, лишиться этого статуса.
Я же – первый и единственный журналист, получивший реальный срок не просто за журналистику, а за журналистику, за которую, по практике, сотрудники СМИ получают лишь соответствующий статус. Что же это за избирательный надлом? Почему именно я удостоена такой "чести"? – говорит Новак в последнем слове.
Правозащитники из проекта "Первый отдел" подтверждают, что в этом смысле дело Новак действительно уникально – информацию журналист передавала именно СМИ, не спецслужбам. Хотя с момента появления статьи 275.1 до приговора Нике в декабре 2024 года, по подсчетам правозащитников, по ней возбудили 42 дела. Чаще всего людей обвиняют за связь с Украиной, выяснили Север.Реалии.
Среди них, в частности, житель Свердловской области Владлен Меньшиков, первоначально обвиненный в попытке диверсии на железной дороге, и бывший военнопленный Павел Гугуев.
Меньшикову позже переквалифицировали обвинения с диверсии на "конфиденциальное сотрудничество" с иностранным государством и оправдение терроризма. Следствие сочло, что диверсию (Меньшиков установил перемычку между двумя рельсовыми нитями в виде скрутки из алюминиевой проволоки на 80-м км перегона Реж—Стриганово, по которому двигались составы с российской военной техникой) пытался совершить по указанию "Легиона "Свобода России". Никакого вреда движению поездов скрутка не нанесла, но суд присудил Меньшикову 14 лет заключения, 4 из которых он проведет в тюрьме, а остальные – в колонии строгого режима.
Павел Гугуев, российский воннослужащий, попавший в плен ВСУ, дал интервью украинскому журналисту Дмитрию Карпенко – в том числе о больших потерях российской армии. Второе интервью Карпенко Гугуев дал уже после возвращении в Россию. ФСБ арестовало его за "сотрудничество с иностранцами".
В материалах дела журналистки Ники Новак, как сообщает суд, ФСБ по Забайкалью выявила, что жительница Читы "установила и поддерживала" связь на конфиденциальной основе с "представителем иностранного СМИ". По его заданиям, утверждал суд, "за денежное вознаграждение она оказывала содействие в подготовке недостоверных материалов, дискредитирующих Вооруженные Силы России и органы государственной власти".
"Находясь в СИЗО, я продолжаю наблюдать за информ-повесткой и для меня до сих пор не понятно, почему представители нашего государства критикуют гонения на свободу слова в других странах, когда в наших тюрьмах продолжают содержать журналистов.
Наша страна осудила аресты Ассанжа и Павла Дурова, утверждая, что происходящее – преступление против свободы слова. Также наши власти осудили арест главы Гагаузии Евгении Гуцул, назвав его политическим гонением и давлением на свободу слова. Двойные стандарты, не иначе", – зачитала Ника в ожидании решения по апелляции на приговор в 4 года.
"Вот такую речь я произнесла в завершении суда апелляционной инстанции. Ожидания не было, но надежда была. Но увы… И правда, зачем исправлять свои ошибки, менять мир к лучшему, если можно садить за решетку журналистов. Сейчас я уже не верю ни во что, ни в людей, ни в здравый смысл, – пишет Ника Новак. – Бороться дальше? Все сложнее. Одно знаю точно – если бы я была в свое время плохим журналистом, меня бы не посадили. Если я стала костью в горле подонков…"
В июле 2024 года правозащитный проект "Поддержка политзаключенных.Мемориал" признал Нику Новак политзаключенной. 3 мая 2025 года американский National Press Club – профессиональный и общественный клуб журналистов – подал петицию в Рабочую группу ООН по произвольным задержаниям с призывом рассмотреть обстоятельства лишения свободы Ники Новак. В петиции, в частности, говорится: "...задержание г-жи Новак является произвольным, поскольку оно не имеет под собой правовой основы. Во-вторых, поскольку оно стало результатом осуществления г-жой Новак своих прав на свободу выражения и свободу объединений. В-третьих, поскольку российское правительство грубо нарушило ее права на надлежащую правовую процедуру и справедливое судебное разбирательство. Наконец, задержание г-жи Новак является произвольным, поскольку оно представляет собой нарушение международного права по признаку дискриминации по политическим убеждениям".
"Мы настоятельно призываем Рабочую группу установить, что заявитель был и продолжает содержаться под стражей произвольно, прийти к выводу, что надлежащим средством правовой защиты является немедленное освобождение заявителя и предоставление компенсации и любых других возмещений, требуемых международным правом".
По результатам рассмотрения жалобы о произвольном задержании Рабочая группа выносит рекомендации правительствам по освобождению (и/или компенсации) лиц, чье задержание было признано произвольным. Данные рекомендации не являются обязательными для исполнения, но иногда национальные власти их исполняют.
"Читинский централ"
Первые подозрения о том, что ее преследуют, у Ники и ее мамы появились весной 2023 года, когда на выходе из фитнес-клуба в Чите журналистку встретили полицейские. Ее попросили проехать в отделение, якобы из-за сходства с ориентировкой на подозреваемую в мошенничестве. Новак не увидела в этом ничего странного, но затем поняла, что на ее телефон установили прослушку. Спустя месяц после этого сотрудница фитнес-центра сообщила матери журналистки, что накануне того дня, когда Нику увезли в отделение полиции, в клуб приходили сотрудники ФСБ.
В настоящей причине слежки мать и дочь не сомневались.
– Мы так и подумали, что из-за журналистской деятельности за ней ходят. Какая еще причина? Она законопослушный человек. И хотя она не скрывала, что пишет для Сибирь.Реалии (как, впрочем, и для других изданий), мы понимали, что к тому времени уже вышли все эти притянутые за уши законы о "военных фейках" и дискредитации, – говорит Энафа.
О том, что ее дочери грозит более серьезная статья, стало известно 29 ноября 2023 года, когда сотрудники ФСБ устроили обыск в квартире Новак.
– Толпа мужиков ворвалась в квартиру, где живем только мы с дочерью вдвоем. Формально они проводили даже не обыск, а просто "осмотр": мы им все выдали, всю технику. Технику не вернули до сих пор, – говорит мама журналистки.
Даже после того, как Нику отвезли в отделение полиции, где задавали вопросы о сотрудничестве с Сибирь.Реалии, она не собиралась уезжать из страны. Хотя к тому времени так поступили многие журналисты и гражданские активисты.
24 декабря 2023 года против Новак завели уголовное дело по статье 275.1, обвинив журналистку в "установлении и поддержании отношений сотрудничества на конфиденциальной основе с представителем иностранного государства, международной либо иностранной организации в целях оказания им содействия в деятельности, заведомо направленной против безопасности РФ". 25 декабря 2023 года Новак арестовали.
– 25 декабря в 6 часов утра в нашу дверь начали ломиться, – вспоминает мать Ники. – Я в ночной рубашке подошла, спрашиваю "Кто?" Оттуда мне матом: "Бл*дь, открывай! Или сейчас тебя в квартире заблокируем!" Открыла дверь. Я была просто в шоке – они ведь прекрасно знали (в ноябре обыскивали же), что в доме живут две женщины, никаких здесь преступников, никаких убийц, насильников, никаких наркотиков и оружия. Залетела куча здоровенных мужиков, меня оттерли. Нику схватили, вытащили прямо из кровати, она спала. Когда ее вывели из комнаты, я увидела у нее на зубах кровь. Стала кричать: "Что вы делаете? Почему?!".
В тот же день Нику увезли в Москву, где Лефортовский суд отправил ее в СИЗО. Вечером ее маме позвонили: сначала она услышала голос дочери, затем – незнакомого мужчины, который представился следователем ФСБ Василием Морозовым. Он известен тем, что вел дело 54-летнего физика Дмитрия Колкера – лично приезжал в Новосибирск, чтобы увезти из больницы в СИЗО ученого с терминальной стадией рака поджелудочной железы, через два дня после этого Колкер умер в Лефортово.
В октябре 2024 года Нику этапировали на процесс из Лефортово в родную Читу. Почти через год после начала "расследования" дело было передано в местный суд.
26 ноября 2024 года в областном суде Забайкалья огласили приговор – Нику Новак приговорили к 4 годам заключения практически за факт выполнения своей работы.
1 марта 2025 года Нику этапировали в Новосибирск. 7 марта ее перевели в одиночную камеру СИЗО, а 21 марта стало известно, что в Новосибирске журналистку поставили на "профилактический учет" в следственном изоляторе, что предполагает ужесточение условий содержания.
24 марта 2025 года в пятом апелляционном суде Новосибирска была рассмотрена апелляция защиты на приговор. После того, как апелляция была отклонена, в апреле 2025 года Нику этапировали в СИЗО в Читу, этапом через СИЗО Иркутска.
Новый адрес места ее содержания: 672010, г. Чита, ул. Ингодинская, д. 1а, ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Забайкальскому краю.
– Этап дался нелегко, – говорит ее мать. – Ника говорит, что все познается в сравнении: и читинское СИЗО в сравнении с иркутским и новосибирским – курорт: "крыс нет и камеры в целом лучше". В иркутском изоляторе дочь простыла два раза, однако там хороший врач, быстро вылечилась. В письмах она пишет про "чудное сопровождение" во время этапа в Читу: даже в туалет не выводили и кипяток выдавали только после возмущений.
"Этап из Новосибирска дался сложновато, – рассказывает Ника в письме матери. – Сначала в одном отсеке ехали втроем, в Кемеровской области одну женщину вывели, завели Веронику – 19-летнюю девушку из Читы. Мы с ней, кстати, быстро нашли общий язык. В Красноярске к нам подсадили Аню и Катю – они тоже из Читы. Ане я обрадовалась особенно: мы с ней знакомы еще с Читинского централа. В Иркутск приехали в четверг, 10 апреля – в этот раз сотрудницы на приемке были в разы приятнее, да и приняли нас намного быстрее. Но я опять умудрилась заболеть, иркутский централ – рок недугов какой-то".
Камера, в которую поселили четырех девушек с этапа, оказалась маленькой.
"В Чите "двушки" (камеры на двоих) не намного меньше этой иркутской "палаты на четырех", прохладной, с грибком на стенах, посыпавшейся штукатуркой, без ТV и холодильника. По поводу того, что я приболела, меня отвели к врачу, та выписала парацетомол и раствор фурацилина – от насморка", – пишет Ника. – По питанию: в Иркутском централе кормят не плохо, я даже успела соленой сельди отведать. А увезли нас в воскресенье утром, 13 апреля, хотя сбор на этап начался в субботу вечером: после отбоя нас вывели в боксы, мы ждали до 4-х утра, надеялись выспаться в "столыпине", в котором нам еще до 9 утра пришлось ждать отправки…"
"Столыпин" – столыпинский вагон для перевозки осужденных, где Нику и еще девятерых девушек поселили в отсек с семью спальными деревянными лежаками.
"Соответственно, никто не мог нормально лечь, в отсеке мгновенно стало душно. На наши с Аней возмущения поступил ответ: "Здесь положено находиться 10 заключенным, а вас всего 9". "Чего? Здесь 7 койко-мест. Вы нас за скот приняли? Нет – МЫ ЛЮДИ", – отвечаю, – пишет Ника. – Плюс ко всему, мы буквально умоляли конвоира дать нам кипяток и отвести в туалет. С нами ехала пожилая женщина – ей было тяжело терпеть. Ну, и там еще целый пласт неприятных моментов произошел. Помню, когда ехала с читинским и новосибирским конвоем, так там такие ребята учтивые были. А эти привели в шок. Спросила их, из какого региона их конвой, ответ: "вологодские".
В одном из последних писем Ника признается, что за год и 4 месяца, проведенные под арестом, познакомилась с большим количеством интересных людей, чем за то же время на свободе.
"Но что интересно: за год с лишним, проведенных в неволе, я интересных и достойных людей встретила больше, чем за все время моего нахождения на свободе. Конечно, большую роль в этом сыграло и мое перемещение по стране – люди различных национальностей, из разных стран (я даже с кубинкой успела посидеть и с африканкой общалась в автозаке), разного социального статуса, разных статейностей (даже с "маньячками" общалась), а также довольно известные индивиды – вполне себе обычные люди, как оказалось. А сколько достойных людей здесь сидят. Впрочем, подонков тоже хватает, – пишет Ника. – Но чтобы искать хорошее в каждом дне, нужно постараться. Хотя из окна тут [в Новосибирске] – красивые закаты, а недавно я даже видела звезды. Хотя та часть города, видимая из камер, по словам местных арестантов – на 1 балл по 10 бальной шкале и самый худший отрез города. Даже не знаю, как им сказать, что это "худшее" – лучше среднячкового района Читы. Кажется, я понимаю, почему Забайкалье вновь на 82 месте из 85-ти в рейтинге по уровню жизни.
Конечно, я уже неимоверно устала. Это безумно сложно: находиться в вечном напряжении, прощупывать подвохи, это бесконечное состояние борьбы. Хочется уже остановиться и выдохнуть.
Недавно по телеканалу "Мир" смотрела фильм "Жить сначала". Там и о политзаключенных, и о репрессиях, и о клевете, и о казематной жизни. Есть о чем подумать, а просмотр в таких условиях заставляет воспринимать сюжет более остро. Даже несколько болезненно…".
После возвращения из Новосибирска в Читу Нику заселили к бывшей сокамернице, осужденной на 6 лет.
"К сожалению, 6 лет. Очень жаль ее. Потом перевели к пожилой женщине, осужденной за убийство сожителя. Пока что сидим вдвоем, – делится журналистка и просит маму: – Сообщи всем, что я в Чите. Письма через ЗонаТелеком лучше – она удобнее и фото, кстати, цветные можно. ФСИН-письмо тоже можно. Жду ваших ответов. Люблю.."
